Нынешний герой рубрики «Великие химики» родился ровно 144 года назад и прожил долгую и непростую жизнь. Не особо много и далеко путешествуя, этот нобелевский лауреат сумел сменить четыре государства-отечества: от империи до республики, минуя Третий Рейх. Он занимался желчью и ядами, но мог сохранить свое сознание от желчи и токсичности нацистского режима.
Генрих Отто Виланд
Родился 4 июня 1877 года, Пфорцхайм, Германская империя
Умер 5 августа 1957 года, Штарнберг, ФРГ
Нобелевская премия по химии 1927 года. Формулировка Нобелевского комитета: «За исследования желчных кислот и строения многих сходных веществ» (for his investigations of the constitution of the bile acids and related substances).
Видимо, быть химиком нашему герою было написано на роду: он появился на свет в семье фармацевта Теодора Виланда и его жены Элизы, в девичестве Блом. Поучившись в школах Пфорцхайма, Виланд пошел изучать химию. Как и положено нормальному немецкому студенту, Генри Виланд сменил несколько университетов за время обучения. На его долю выпали Берлин, Штутгарт и Мюнхен. В последнем университете он учился у Иоганнеса Тиле, конкурента Фридриха Кекуле за открытие структуры бензола. Именно в Мюнхенском университете 24-летний Виланд получил свою докторскую степень. Мюнхен и станет на всю жизнь главным местом его работы.
Иоганнес Тиле
Wikimedia Commons
Впрочем, он успел даже поработать консультантом в Биг Фарме (так называют крупнейшие фармацевтические компании мира), а именно в Boehringer Ingelheim. Затем в области создания химического оружия, у Фрица Габера, о котором мы уже рассказывали. Затем Виланд вернулся в Мюнхенский технический университет. И все это время он параллельно занимался разными областями органического синтеза.
Виланду, в отличие от многих его коллег, было интересно все. И поэтому он постоянно менял область своей деятельности. Заинтересовался химией азотсодержащих соединений — надо смотреть на эту химию в комплексе. Как результат — почти сотня работ, в которых и присоединение азота к двойной связи, и нитрование ароматики, и открытие свободных радикалов с неспаренным электроном на азоте. Заинтересовался процессами дегидрирования в органике — перенес изучение этих процессов в живую клетку, заложив основы биохимии.
Уже с 1912 года Виланд заинтересовался темой, которая осталась с ним на всю жизнь, — химией желчных кислот, тех веществ, которые помогают нам усваивать жиры. Виланд устанавливал их структуры одним способом — синтезом. Это был «долгий и невыразимо изнуряющий переход через бесплодную пустыню структуры», как говорил Виланд. Тем не менее в итоге он получил множество структур, которые начали заполнять пустынный пейзаж низкомолекулярных органических соединений. Благодаря, среди прочих, Виланду химики проложили дорожку от желчных кислот к холестерину (хотя это превращение сделал не он), и дальше к гормонам.
Молекула холестерина
Wikimedia Commons
Именно за эту кропотливую работу Виланд и удостоился Нобелевской премии, одной из самых «трудовых» в истории.
В представлении лауреатов Ханс Седербаум сказал, что работа Виланда была «без сомнения, самой сложной из всех, с какими когда-либо сталкивалась органическая химия». Трудно с этим поспорить.
А Виланд не остановился и на этом почти бесконечном по количеству веществ классе соединений и занялся еще и ядами. Морфий и стрихнин, действующие вещества яда кураре — всем этим занимался этот человек-фонтан, фактически начав то направление, которое очень активно развивается в мире и по сей день, ведь небелковые яды могут быть очень полезны и в качестве лекарств, и в качестве биохимических инструментов. Недаром Виланда почти официально называют отцом современной биохимии, хотя тремя китами этой науки: белками, липидами и углеводами — он занимался в меньшей степени.
Формула стрихнина
Wikimedia Commons
Судя по всему, наш герой на всю жизнь сохранил в себе талант совершенствоваться и учиться. Вот вам простой пример: одну из первых его лекций, «лекцию вступления в должность», очевидцы описывают как не очень удачную: лектор был неуверен в себе, косноязычен. А в конце его преподавательской карьеры обычная университетская лекция введения в органическую и неорганическую химию стала эталоном ораторского искусства в Германии: ясность и простота подачи материала, беглость и живость речи, метафоры и шутки с анекдотами сделали Виланда кумиром первокурсников.
Любопытно, что он и при нацистах позволял себе многое. Однажды в 1935 году Виланд читал публичную лекцию, в которой обсуждалось большое количество фосфора в липидах мозга. «В наши дни Германия стала страной с недостатком фосфора», — добавил Виланд. В другой раз, во время какой-то деловой встречи, в его кабинет вошел новый студент и вскинул руку с приветствием «Хайль Гитлер». Виланд немедленно извинился перед своим собеседником: «Этот молодой человек прибыл недавно и еще не успел выучить, как нужно здесь правильно здороваться».
И даже позже, когда режим стал еще жестче, Виланд позволял себе делать демонстративные жесты несогласия. В 1938 году во время ночи погромов, вошедшей в историю как «Хрустальная ночь», в холле университета разбили бюст его предшественника, Рихарда Вильштеттера, поскольку тот был евреем (этот нобелевский лауреат сбежал в Швейцарию еще раньше, когда атмосфера антисемитизма в Германии стала невыносимой). Виланд отреагировал мгновенно, приказав разбить и его собственный бюст, который был установлен в 1927 году после Нобелевской премии.
С 1938 года он регулярно прятал еврейских студентов в своей лаборатории, в шкафах или кладовках, спасая их от отправки в концентрационные лагеря. И прекрасно понимал, что в случае раскрытия его ждет смерть, как его коллегу, профессора Курта Хуберта, казненного в 1943 году за причастность к группе «Белая Роза», которая писала на стенах антинацистские граффити.
Виланду удалось пережить Третий Рейх, хотя он фактически завершил исследовательскую карьеру после того, как бомба союзников разрушила его лабораторию в 1945 году.
В апреле 2015 года нобелевская медаль Виланда продавалась на аукционе вместе с коллекцией костюмов из мьюзикла «Звуки музыки». За костюмы торговались истово и долго. Медаль Виланда удостоилась единственной ставки и ушла за 395 тысяч долларов.
Текст: Алексей Паевский
